История адвокатуры

В России становление профессиональной адвокатуры связано с реформами 1864 г.: рождавшийся суд присяжных не мог функционировать без обеспечения профессиональной защиты, к чему частные ходатаи и стряпчие — предшественники адвокатов — готовы не были.
Октябрьская революция 1917 г. разрушила и сложившуюся в России судебную систему и адвокатуру. Вплоть до утверждения первого Положения об адвокатуре 26 мая 1922 г. правовую помощь юриста в суде по гражданским и уголовным делам оказывали в соответствии с декретами о суде — «неопороченные граждане обоего пола», а затем — члены коллегий правозаступников, осуществлявших функции и защиты и обвинения и представительства в гражданском судопроизводстве.
С 1922 г. адвокатура советской России, а затем Союза ССР прошла значительный путь и в организационном формировании (создание республиканских, областных, краевых коллегий адвокатов с их юридическими консультациями на местах) и в кадровом обеспечении. Постепенно «неопороченные граждане» и иные правозащитники — энтузиасты были вытеснены профессионалами с высшим, как правило, юридическим образованием.
К началу 90-х годов, с которыми мы связываем первые шаги нынешней судебно-правовой реформы, адвокатура России представляла собой чисто советское учреждение. Об этом свидетельствовала неопределенность ее правового статуса, позволявшая предъявлять к ней требования с учетом идеологических установок КПСС; характер поставленных перед ней задач, особенности взаимоотношений адвокатуры с государственными органами и общественными организациями.
Важнейшие нормативные акты об адвокатуре не дают ее правовой характеристики как института государства или общества. Сказано лишь, что задачей адвокатуры является оказание юридической помощи гражданам и организациям и что «коллегии адвокатов являются добровольными объединениями лиц, занимающихся адвокатской деятельностью»
Конституция РСФСР 1978 г. содержала в разделе о правосудии упоминание об адвокатуре (ст. 173), но лишь в функциональном плане: «для оказания юридической помощи гражданам и организациям действуют коллегии адвокатов». Эта норма в законодательстве о судоустройстве не нашла существенного развития: указывалось лишь на участие адвоката в двух формах судопроизводства — гражданском и уголовном — с целью оказания юридической помощи гражданам и организациям.
Таким образом, суждения об адвокатуре как автономном учреждении, независимой общественной организации, построенной по профессиональному признаку, оказались предметом научных дискуссий и доктринерских концепций.
Последние могли отрицать государственную ангажированность адвокатуры, но едва ли убедительно позиции законодателя были достаточно прозрачны и несли печать иных установок.
Так, при определении задач адвокатуры, подчеркивалось, что она содействует «укреплению социалистической законности, воспитанию граждан в духе точного и неуклонного исполнения советских законов… соблюдению дисциплины труда…» и т. п.
Не скрывалась и руководящая роль государства: «Министерство юстиции РСФСР, Министерства юстиции автономных республик, отделы юстиции исполнительных комитетов краевых, областных, городских советов народных депутатов в пределах своей компетенции: контролируют соблюдение коллегиями адвокатов требований Закона СССР «Об адвокатуре в СССР», настоящего Положения, других актов законодательства Союза ССР и РСФСР, регулирующих деятельность адвокатуры; устанавливают порядок оказания адвокатами юридической помощи гражданам и организациям; заслушивают сообщения председателей президиумов коллегий адвокатов о работе коллегий; издают инструкции и методические рекомендации по вопросам деятельности адвокатуры; осуществляют другие полномочия, связанные с общим руководством адвокатурой…».
Если к тому добавить воспоминания об истории становления советской адвокатуры, начинавшейся, как известно, с разгона ее профессионального дореволюционного ядра, о господстве в течение десятилетий представлений об адвокатуре, как организации, чуждой социалистическим идеалам, то нетрудно понять основные недостатки адвокатуры России. Они суть: малочисленность коллегий, невысокий профессиональный уровень, робость в отстаивании интересов доверителя и подзащитного.
Крайне ограничено было и поле деятельности адвокатов, которое соответствовало приниженному положению судебных учреждений, узостью их юрисдикционных полномочий, тенденциозностью законодательства, урезанной гласности.
Специальные исследования последних десятилетий роли адвоката в уголовном судопроизводстве, показывали, что адвокаты слабо использовали даже те возможности, которые им представлял уголовно-процессуальный закон.
Отмечалась пассивность многих адвокатов при осуществлении защиты на предварительном следствии и в суде, приводились достаточно многочисленные случаи, когда суды оправдывали обвиняемого вопреки позиции защитника-адвоката, спешившего признать его виновным. На статистическом уровне показывалось, как часто выявление следственных и судебных ошибок, приводивших к необоснованному осуждению, нельзя было поставить в заслугу адвокату (Исследования А. Бойкова, А. Киселева, Г. Саркисянца, М. Розенберг и др.).
На деятельности адвокатов в уголовном судопроизводстве отрицательно сказывались, разумеется, недостатки их процессуального статуса, ограничивавшего возможности активного участия в наказывании. Не последнюю роль играла и система оплаты труда адвокатов, ориентированная на ограниченные материальные возможности советского клиента и не создававшая стимулов для кропотливого творческого труда.
Становление в современной России новых экономических отношений рыночного типа коренным образом меняло требования к характеру, объему и качеству правовых услуг. Советская адвокатура не была приспособлена для обслуживания рыночных отношений. ее малая численность и характер привычных полномочий отвечали условиям, когда средний гражданин страны был лишен собственности, сфера имущественных отношений была крайне ограниченной, господствовала социалистическая собственность, выведенная в значительной мере из нормального товарооборота.
Ситуация резко меняется по мере продвижения к рынку. Как и во всякой цивилизованной стране спрос в этих условиях на правовые услуги резко возрастает. Лимит на численность адвокатуры, — кстати, придуманный Минюстом СССР не ради вольготной жизни адвокатов, а ради устранения переливания юридических кадров из суда, милиции и органов расследования, где условия были всегда нищенскими, — становится все более нетерпимым. Не дожидаясь реформ, на рынок правовых услуг хлынули юридические кооперативы, «альтернативные коллегии адвокатов», комплектуемые нередко из проштрафившихся, отторгнутыми правоохранительными органами работниками, частно практикующими юристами.
История совершает неожиданные пируэты. В судебную реформу конца прошлого века (1864 г.) адвокатура России, чтобы приобрести приемлемый статус и признание, должна была открещиваться от своих предшественников — стряпчих и частных ходатаев — того «крапивного семени», мрачная слава которого тяжелым бременем лежала на репутации вновь создаваемого института.
В полной мере присяжной адвокатуре того времени освободиться от предшественников не удалось: ходатаи по гражданским делам под разными вывесками сохранялись. Объяснялось это не только традицией, но и элементарной нехваткой дипломированных специалистов. Поэтому, спустя 10 лет (в 1874 г.) правительство вынуждено было узаконить наряду с присяжными поверенными институт частных поверенных.
К нынешней судебной реформе (через 130 лет) адвокатура явилась, как видим, тоже в окружении не всегда почтенных конкурентов, не обремененных, как правило, ни профессиональными традициями, не нравственными доминантами поведения.
Репутация адвокатской профессии поставлена под угрозу. Разница в ситуации, пожалуй, не в пользу нынешней адвокатуры. В прошлом веке передовые слои общества восторженно принимали и создание нового суда и формирование адвокатского сословия. Теперь обществу изначально внушалась мысль, что плох не только суд, доведенный до нищеты и подчас и нравственного распада, плоха и адвокатура засильем чиновничьего элемента в руководстве, захватившая монополию на правовые услуги и потому неспособная к совершенствованию. На первое место выдвигались причины чисто организационного порядка.
Спасение предрекалось в приватизации правовых услуг по аналогии с судьбой захиревшей государственной торговли. Имелось в виду создание системы частнопрактикующих адвокатов путем выдачи лицензий. При этом до общественного сознания не спешили доводить, что, во-первых, рынок правовых услуг сделает их недоступными для большинства нашего нищего населения, без каких-либо гарантий качества этих услуг; во-вторых, парализует работу органов суда и предварительного следствия, ибо некому будет выполнять их обязательных поручений по назначению органов предварительного следствия и суда.
Забастовка в ноябре 1991 г. адвокатов Белоруссии это убедительно доказала. Сторонники лицензионной адвокатуры эту опасность, кажется, осознают и потому дополняют ее идеей муниципальной адвокатуры для неимущих.
Таким образом, правовая помощь делится с учетом нарастающего социального расслоения на помощь для богатых и помощь для бедных.
В США идея частнопрактикующих адвокатов и агентов по защите малоимущих реализована в полной мере и практика эта имеет и традиции и своих.
Еще в прошлом веке было отмечено, что частнопрактикующие адвокаты не могут и не хотят обеспечить надлежащей защитой неплатежеспособных лиц.
Стали появляться благотворительные агентства по защите бедных. (Источники их финансирования — сначала благотворительные пожертвования, а затем и местные бюджеты). появилась своеобразная идеология такого рода деятельности. Создатели бесплатной адвокатуры считали, что адвокаты, не получающие оплаты от своих клиентов, и, значит не зависимые от них, должны руководствоваться в первую очередь интересами не клиентов, а правосудия.
Усвоили эту идеологию и сами адвокаты. их отношения с прокурорами стали строиться не на принципе состязательности, а на началах сотрудничества, в том числе и в сборе разоблачительных доказательств.
Адвокатам оказалось выгодно убеждать клиентов в целесообразности признать обвинение, ибо в этом случае судебное разбирательство или упрощалось, или не проводилось совсем, а наказание могло быть минимальным. Подзащитные муниципальных адвокатов в среднем в два раза чаще признают вину, чем у частнопрактикующих адвокатов.
Так появилась широко известная и ныне признанная законом в США и некоторых странах Запада торговля правосудием, именуемая «сделками о признании».
Впрочем, эта перспектива едва ли испугает нашего отечественного чиновника — для него, привыкшего к телефонному праву, правосудие никогда не было ни святыней, ни синонимом справедливости. Не испугает его и перспектива превращения муниципального адвоката, как это произошло в США — в защитника государственного, а не частного интереса, для этого надо обладать определенным уровнем правовой и нравственной культуры — мы все и всегда пеклись прежде всего о благе государства.
Но есть, однако же аргумент, способный заставить задуматься и чиновника и депутата-популиста, — опасность дополнительного бюджетного бремени.
Расходы только одного штата Нью-Йорк и только за один год на оплату защиты малоимущих составляет свыше 50 долларов. Демократия, даже ущербная, стоит денег. Их у нас пока нет.
Что до организационных пороков нашей адвокатуры, то они есть. Но надо видеть их истоки и устранить без разрушения самой адвокатуры.
Влияние чиновничьего элемента в адвокатуре было в свое время обеспечено кадровой политикой нашей руководящей и направляющей силы в лице КПСС. Насаждались руководители в адвокатуре через обкомы КПСС, гипертрофировалось значение так называемого государственного руководства адвокатурой о стороны органов МЮ и облсоветов.
А ведь такое вмешательство в дела адвокатуры не только противозаконно — оно противоестественно, ибо противоречит самой идее и статусу общественной организации#S.
Ныне ситуация другая — нет партийного диктата, а отношение с МЮ РФ постепенно приобретают нормальный, цивилизованный характер.
О монополизме коллегий адвокатов на правовые услуги и вытекающем отсюда профессиональном застое можно говорить лишь с некоторой натяжкой, ибо сам порядок оказания адвокатом юридической помощи, его непосредственный контакт с клиентом и индивидуальная форма оплаты и ответственности порождали и поддерживали в адвокатуре дух соревновательности. Это было и остается залогом ее совершенствования.
Независимый, свободный от бюрократизма и коррупции суд, ориентированный не только на репрессивные, но и на правозащитные функции — первое условие возрождения адвокатуры в ее лучшем понимании.
Второе условие — расширение судебной юрисдикции, уже начатое правовой реформой и укрепление правового статуса гражданина. Адвокат может эффективно защищать интересы личности лишь при условии, что эти интересы обеспечивает закон.
Законы о собственности, о земле, об обжаловании в суд действий должностных лиц и коллегиальных органов управления, закон о печати и других средствах массовой информации, о пенсиях, о частном предпринимательстве, недавно принятый новый Гражданский Кодекс РФ и др. дают адвокату мощное оружие — оружие права.
Проводимая в стране судебная реформа уже внесла вклад в укрепление адвокатуры, повышение ее роли в правовой жизни страны. Но делается это, к сожалению, недостаточно последовательно.
Вопрос об организационном построении адвокатуры на какое-то время заслонил собой все другие вопросы ее реформирования: многим казалось, что разрушив старые коллегии адвокатов и выпустив на рынок правовых услуг частнопрактикующих адвокатов, адвокатские частные фирмы и конторы можно решить и все остальные проблемы. Постепенно до общественного сознания доходила мысль, что таким способом можно лишь устранить корпоративный контроль за деятельностью адвокатов да взвинтить стоимость их услуг. Общество и правоохранительная система от такой реформы положительных дивидендов не получат. Этот прогноз убедительно подтверждается примером частнопрактикующих нотариусов.
Тезис о необходимости создания «сильной» адвокатуры, выдвинутый в период подготовки XIX Партконференции КПСС (1988 г.), предполагал нечто другое. «Конференция придает важное значение роли адвокатуры как самоуправляющейся ассоциации по оказанию юридической помощи гражданам, государственным предприятиям и кооперативам, представительству их интересов в суде, других государственных органах и общественных организациях. Должно быть расширено участие защитников в предварительном следствии и судопроизводстве», — было записано в ее резолюциях.
Ныне трудно судить, в какой мере эти установки могли быть реализованы без проведения демократических преобразований в нашем обществе и государстве. но то, что они отражали назревшие потребности и содержали правильные ориентиры развития адвокатуры сомнения не вызывает.
Было бы несправедливо не отметить, что благие намерения подтверждались решениями, имевшими огромное значение и для укрепления роли адвокатуры и для развития и демократизации судопроизводства, прежде всего уголовного. Уже 10 апреля 1990 года первый Президент Союза ССР (он же и Генеральный секретарь ЦК КПСС) подпишет закон СССР «О внесении изменений и дополнений в Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик». Этот закон воплотил мечты нескольких поколений советских ученых — юристов, отраженных в десятках монографий и диссертаций:
«Защитник допускается к участию в деле с момента предъявления обвинения, а в случае задержания лица, подозреваемого в совершении преступления, или применения к нему меры пресечения в виде заключения под стражу до предъявления обвинения — с момента объявления ему протокола задержания или постановления о применении этой меры пресечения, но не позднее 24 часов с момента задержания».
У подозреваемого и обвиняемого с ранних этапов расследования появлялся профессиональный защитник, который получил право «присутствовать при предъявлении обвинения, участвовать в допросе подозреваемого или обвиняемого, а также иных следственных действий, производимых с их участием; знакомится с протоколом задержания, постановлением о применении меры пресечения… с момента допущения к участию в деле защитник вправе также после первого допроса задержанного или находящегося под стражей подозреваемого или обвиняемого иметь с ним свидание наедине без ограничения их количества и продолжительности».
Существенно и то, что законодатель вовсе не ориентировался на разрушение действующих коллегий адвокатов, ибо гарантом реализации права подозреваемого и обвиняемого на профессиональную юридическую помощь назвал не частнопрактикующих адвокатов, а заведующего юридической консультации и Президиум коллегии адвокатов, которые «обязаны выделять адвокатов для защиты подозреваемого, обвиняемого или подсудимого», освобождая в необходимых случаях подозреваемого, обвиняемого, подсудимого полностью или частично от оплаты юридической помощи».
В УПК РСФСР соответствующие изменения будут внесены два года спустя — Законом от 23 мая 1992 г., т. е. тогда, когда судебная реформа примет масштабные формы. Этим же законом будет введен судебный контроль за законностью ареста, содержания под стражей и продления срока содержания лица под стражей; исключена норма, не допускавшая участие адвоката в дознании.
Позиции адвоката в уголовном судопроизводстве, как видим, существенно укреплялись, появлялись новые средства для активной защиты обвиняемого. В том же ряду находятся и нормы Конституции РФ 1993 года раздела «Права и свободы человека и гражданина». Среди них, как известно, и судебный порядок применения важнейших мер процессуального принуждения, и требования к доказательствам, допустимым при осуществлении правосудия, и принцип презумпции невиновности, и право каждого на судебную защиту и квалифицированную юридическую помощь…
Все это отнюдь не формальные решения. Допуск адвоката в уголовном судопроизводстве с ранних этапов расследования создавал реальные гарантии обеспечения прав подозреваемого и обвиняемого, ибо действенность процессуального контроля адвоката обеспечивалась его новыми важными полномочиями. Среди них — ознакомление с мотивами и основаниями задержания и ареста, возможность обжалования процессуальных актов надзирающему прокурору и в суд, участие в судебном рассмотрении жалоб по поводу законности ареста и продления срока содержания под стражей.
Дознание — одна из форм расследования — стало доступным для адвоката, и у него появилась возможность использовать весь арсенал средств защиты, которыми он располагал на предварительном следствии.
Большое значение для повышения эффективности деятельности адвоката имели правила производства в суде присяжных. Обязательное участие в деле, состязательное построение судебного процесса, новые правила доказывания, возможность выступления перед непрофессиональными судьями — 12-ю присяжными — открывали новые перспективы для оттачивания профессионального мастерства, для возрождения судебного красноречия, прославившего многих дореволюционных адвокатов России.
Конституция РФ 1993 года дополнила традиционные виды судопроизводства — гражданское и уголовное — конституционным и административным. Появилась и укрепляется новая ветвь судебной власти  — это споры акционеров и арбитражный суд по экономическим спорам. При этом не был забыт адвокат, ставший активным участником всех видов судопроизводства.
Так, Федеральный Закон о #M12293 14 9006048 1390661583 3668470823 436776661 2851215321 2005302996 4294967274 849132312 403947813Конституционном Суде РФ 1994 г. к числу участников процесса отнес стороны и их представителей, каковыми могут быть, в частности, адвокаты (ст. ст. 52, 53, 63 и др.).
В новом Арбитражном процессуальном кодексе РФ (апрель 1995 г.) содержится статья о состязательности и равноправии сторон (7), о представительстве и полномочиях представителя (гл. 5), которые дают широкие возможности для активного участия адвокатов в арбитражном судопроизводстве, являющемся по сути разновидностью гражданского процесса.
Кодекс РСФСР об административных правонарушениях, принятый в 1984 году и в последующие годы существенно дополненный, содержит статью, специально посвященную адвокату: «Для оказания юридической помощи лицу, привлекаемому к административной ответственности, в рассмотрении дела об административном правонарушении может участвовать адвокат» (ст. 250). При этом адвокату представляются широкие права по ознакомлению со всеми материалами дела, заявлению ходатайств, принесению жалоб.
Все это — реальные правовые меры по созданию «сильной» адвокатуры. Остальное зависит от самого адвоката, его профессионального мастерства, опыта, настойчивости и добросовестности.
К изложенному, пожалуй, следует добавить здесь, что хотя новый Закон об адвокатуре еще не принят и действует старое Положение об адвокатуре РСФСР, утвержденное законом РСФСР 20 ноября 1980 г., многое в жизни адвокатуры изменилось. Фактически нейтрализовано руководство адвокатурой со стороны государственных органов; созданы Союзы адвокатов, у адвокатуры появились печатные органы, органы защиты их прав и независимости.
В последние годы существенно увеличилась численность адвокатов в России — их стало на 7 тыс. больше, чем было в Союзе (более 20 тыс. адвокатов на конец 1995 г.).
Принципиальным изменениям подвергнута и система оплаты труда адвокатов. Она всегда на протяжении советского периода строилась по жесткой таксе, именуемой «Инструкцией об оплате юридической помощи, оказываемой адвокатами гражданам, предприятиям, учреждениям и организациям», утверждаемой Министерством юстиции СССР. Каждый вид юридической помощи имел строго фиксированную оценку в рублях, подобно оценке услуг парикмахерской.
И только Инструкция, введенная в действие 10 апреля 1991 г., предусмотрела новшество, отразившее многолетние чаяния адвокатов, удовлетворявшиеся ранее нелегально (значит — противозаконно) за счет так называемого микста (Аббревиатура, расшифровывающаяся адвокатами как «максимальное использование клиента сверх таксы»). В ст. 1 этой инструкции записано: «Основным принципом оплаты труда за юридическую помощь, оказанную адвокатами гражданам, предприятиям, учреждениям, организациям и кооперативам, является соглашение между адвокатом и лицом, обратившимся за помощью».
Соглашение об оплате между адвокатом и клиентом — принцип не новый, но если ранее соглашение было ориентировано на предельные ставки таксы, то теперь — на материальные возможности клиента и притязания конкретного адвоката. Это тоже нашло отражение в Инструкции: «При оплате по соглашению гражданину принадлежит право выбора конкретного адвоката» (из ст. 1).
Сама же такса сохраняется, но для тех случаев, когда соглашение не достигнуто и вопрос об оплате решается заведующим юридической консультацией или взыскивается судом при выполнении обязательных поручений. Предусмотрена и возможность оплаты поручений в валюте.
Таким образом, основа для процветания «именитых» адвокатов заложена и она широко используется в условиях рыночных отношений.
Вместе с тем, осталась немало спорных и еще нерешенных вопросов и организации адвокатуры и статуса ее руководящих органов. Не принят пока и новый закон об адвокатуре.
За время проведения судебно-правовой реформы в России было подготовлено множество вариантов проекта закона об адвокатуре, — по приблизительным подсчетам около пятнадцати. Их готовили работники Минюста, Президиума коллегии адвокатов, депутаты Федерального Собрания, ученые.
Отвлекаясь от многочисленных относительно мелких противоречий, так или иначе устраняемых при совершенствовании проектов, остановимся на некоторых, наиболее принципиальных, определяющих перспективы развития института адвокатуры, ее место в правоохранительной системе. Это — вопрос «параллельных» коллегий, правовых льгот для адвокатского сословия и функции адвокатского расследования в уголовном процессе.
В ходе т. н. перестройки, когда в качестве крупного достижения демократии был объявлен разрушительный для правовой системы и общественной нравственности лозунг «разрешено все, что не запрещено законом», в сфере правовых услуг в большом числе стали возникать дикие юридические кооперативы и полулегальные частные адвокатские конторы. Позже на их базе организуются т. н. параллельные коллегии адвокатов. Смысл этого процесса был достаточно прозрачен: придать респектабельность стихийным новообразованиям, прикрыть флером легальности более чем сомнительные явления нашей правовой действительности.
У читателя возникает естественный вопрос: почему юрист Челябинск, рвущиеся в сферу адвокатской практики, не использовали нормальный путь — путь вступления в действующие коллегии адвокатов, испытывавшие дефицит кадров. Ответ прост. Для вступления в коллегию адвокатов нужно было иметь специальное образование, опыт работы, безупречную профессиональную репутацию. И… подчиниться контролю Президиума коллегии, заведующего юридической консультацией, коллег, выполняя наряду со всеми адвокатами бесплатные поручения, а не только выгодные соглашения с клиентом.
К концу 1995 г. в России наряду с традиционными коллегиями адвоката субъектов Федерации официально было зарегистрировано около 40 «параллельных» коллегий. Часть из них объявили себя «юридическими центрами», часть объединилась в «Гильдию российских адвокатов». В нескромной рекламе руководители этих объединений объявляют себя и президентами, и вице-президентами, и академиками, не имея, естественно, прямого отношения к науке.
Позитивное начало в этом «буме в сфере правовых услуг» видят в усилении конкуренции и, следовательно, потенциальном повышении уровня правовой помощи.
Но есть другая сторона у медали. «В Министерство юстиции РФ поступают жалобы на то, что Президиумы некоторых параллельных коллегий принимают в них лиц, судимых за тяжкие преступления, не имеющих высшего юридического образования и даже исключенных из адвокатуры за неблаговидные проступки.
В ряде мест всю бесплатную юридическую помощь и защиту по назначению органов следствия и судов осуществляют только адвокаты традиционных коллегий, а члены параллельных выполняют лишь платные поручения, взимая непомерно высокие гонорары, да еще в иностранной валюте».
Это пишет не адвокат, ущемленный конкуренцией. Это пишет работник МЮ РФ с более чем 50-летним стажем, начальник отдела МЮ по взаимодействию с адвокатурой.
Все это нетрудно было предвидеть с самого начала реформ. И потому в нашем проекте Закона была предусмотрена единая организационная форма построения адвокатуры, исключающая возможность появления самостийных, бесконтрольных образований. Таковой формой объявлялась коллегия адвокатов субъекта Федерации, допускающая разнообразие внутренней структуры под единой крышей и общим контролем: юридические консультации, адвокатские бюро, фирмы, индивидуальная практика. Предлагались единые критерии отбор кандидатов в члены коллегии. организационные формы их аттестации и способы защиты их прав при неосновательном отклонении кандидатуры. Помимо Закона об адвокатуре предлагался типовой Устав коллегии, в котором должны были решаться вопросы взаимоотношений внутри коллегии, порядок справедливого распределения бесплатных поручений, формы контроля за качеством работы и соблюдением норм профессиональной этики.
Кажется, эти организационные идеи не опровергаются в том проекте Закона об адвокатуре, который был внесен в Госдуму Президентом в январе 1995 г.
В случае принятия Закона, основанного на этих принципах построения адвокатуры, может возникнуть вопрос о судьбе «параллельных» коллегий. Мы видим выход из сложившейся ситуации в объединении их с традиционными коллегиями на основе индивидуальной аттестации специальными квалификационными комиссиями с учетом принятых критериев профессионального отбора.
Вторым принципиальным вопросам является вопрос «правовых льгот» адвокатов, их профессионального иммунитета.
Есть профессии, нуждающиеся в повышенной правовой защите — дипломаты, законодатели, судьи. Надо думать, и любая другая профессия вправе претендовать на свою исключительность. Это убедительно доказали наши народные депутаты, добившись (от самих себя) льгот как социальных, так и правовых, выведя, по сути, себя из-под действия законов об ответственности за преступления и правонарушения.
Пристойно ли адвокатуре становиться на этот путь, вопреки конституционному принципу равенства всех перед законом и судом, адвокатуре, которая в общественном сознании призвана олицетворять принципы «правды и справедливости»?
Да, разумеется, адвокату, нередко вступающему в конфликт с органами уголовного преследования и судом, нужны определенные гарантии независимости. Действующий УПК РСФСР (разумеется, и проекты УПК РФ) это учитывает.
Так, адвокат-защитник обвиняемого — не может быть допрошен в качестве свидетеля об обстоятельствах дела, которые стали ему известны в связи с выполнением обязанностей защитника (ст. 72 ч. 2 УПК РСФСР); четко определены обстоятельства, исключающие участие в деле адвоката (ст. 67.1 УПК РСФСР); адвокат поставлен в равное положение с прокурором при применении судом мер в отношении нарушителей порядка в судебном заседании (ст. 263 УПК РСФСР) и т. д.
Все это не вызывает возражений и, напротив, процессуальные гарантии независимости адвоката могут совершенствоваться и расширяться. Но до разумных пределом, не ведущих к созданию сословий неприкасаемых, как это получилось в некоторых случаях (упоминавшихся выше) с депутатами и судьями.
Между тем, из проекта в проект Закона об адвокатуре переходят такие нормы, как — «Задержание, арест, проникновение в жилище или рабочее помещение адвоката, в личный или используемый им транспорт, производство там 3обыска или выемки… проведение в отношении адвоката оперативно-розыскных мероприятий не могут осуществляться иначе, как на основании решения суда и только в связи с уголовным преследованием этого адвоката» (из ст. 11 Президентского проекта Закона об адвокатуре в РФ, внесенного в Государственную Думу 12 января 1995 г.).
Здесь, как видим, гарантии прав адвоката существенно выходят за гарантии прав гражданина России, установленных ст. ст. 22 и 25 Конституции РФ.
Этим же проектом устанавливается, что уголовное дело в отношении адвоката рассматривается Верховным Судом РФ, представитель Президиума коллегии адвокатов «вправе незамедлительно получить свидание с задержанным или арестованным адвокатом» (ст. 11). «Органы внутренних дел обязаны принять меры к обеспечению безопасности адвоката, членов его семьи, сохранности принадлежащих им имуществ, если от них поступит соответствующее заявление» (ст. 14).
«При выполнении профессиональных обязанностей адвокат пользуется правом бронирования и внеочередного получения мест в гостиницах и билетов на все виды транспорта» (там же).
Все это неплохо… для адвокатов. Но не появится ли желание у других граждан России, страдающих от правовой незащищенности и преступного беспредела искать те же льготы для себя тоже?
Общественность уже обратила внимание на эти притязания адвокатов. В публикации «Российской газеты» под заголовком «Страсти по адвокату» цитируются приведенные нами положения из нескольких вариантов проекта Закона об адвокатуре. В заключение автор справедливо отмечает:
«В результате принятия любого проекта без поправок в России появится каста людей, на которых не будет распространяться положение Конституции России о равенстве граждан перед законом. Мало того, что ни в одной стране мира адвокат не обладает такими привилегиями, проект о «неприкасаемости» адвокатов, образно говоря, утер нос нашим депутатам. Вернее, их правам. «Запрещается прослушивание телефонных и иных переговоров адвокатов, осмотр их помещений…» — это цитата из всех проектов.
Сложным рисуется и отношение государства с коллегией адвокатов, куда, судя про проектам, Думе приписывается направлять все затрагивающие интересы адвокатов законопроекты. Чтобы это сделать, надо поменять Конституцию, где подобное не предусмотрено. страсти по адвокату продолжаются.
Вопреки общеизвестному положению о том, что порядок уголовного судопроизводства определяется уголовно-процессуальным законодательством, президентский проект Закона об адвокатуре (как и некоторые другие проекты) вторгается и в эту сферу.
Так, ст. 13 проекта, повторяя УПК (ст. 245 и ст. 51) предусматривает участие защитника в судопроизводстве на началах «равноправия сторон», право адвоката «беспрепятственно общаться со своим доверителем наедине, конфиденциально и без ограничения числа встреч и их продолжительности, включая случаи содержания подозреваемого под стражей».
Но это, так сказать, безобидное дублирование норм других законов. Есть и далеко идущее дополнение уголовно-процессуального законодательства: адвокату предоставляется право «осуществлять частные расследовательские меры» (ст. 13).
Что понимается под этой непривычной для УПК терминологией. Если речь идет о праве адвоката на производство следственных действий (т. н. параллельное адвокатское расследование), то, во-первых, это неприемлемо в принципе, ибо это прерогатива государственных органов, наделенных властными полномочиями. Во-вторых, — такая процессуальная новелла, коренным образом меняющая строй процесса, нуждается в детальной правовой проработке, обеспечивающей порядок реализации соответствующего права адвокатом, гарантии прав участников принципиально новых процессуальных отношений, условий получения объективных и достоверных доказательственных данных.
Такое юридическое изобретение, как нам представляется, следует отнести к разряду правотворчества, создающего условия для рождения мертвых правовых норм, углубляющего правовой нигилизм в обществе, не отвечающего общепризнанному статусу адвокатуры, ее месту в правоохранительной системе.